Я уже жаловался тут на особенности переводов художественной литературы, когда из-за невежества переводчиков серьезно страдает переводимое произведение, а то и теряется часть его смысла. Бывает, впрочем, и иначе — когда переводчики начинают дописывать в свой перевод такое, что исходное произведение становится чем-то другим.
Захотел я перечитать "Властелина Колец". Я впервые его читал еще в 90-х и, разумеется, тогда понятия не имел, насколько перевод совпадает с оригиналом. Однако все же я неплохо помню имена собственные, названия мест и какие-то характерные обороты — поэтому, начав спотыкаться об какие-то Землеройски, я привычно чертыхнулся, но все же продолжил читать, пока не поймал себя на мысли, что что-то тут со стилем не так – добропорядочные хоббиты почему-то изъяснялись в стиле русских крестьян, эльфы явно выросли на поэзии серебрянного века, а география запуталась окончательно. Когда с третьего раза встретив слово "Ристания", я догадался, что речь идет о Рохане, мне стало ясно, что опять не повезло с переводом. Бог с ними, с Бильбо и Фродо, которые у разных переводчиков оказываются то Бэггинсами, то Торбинсами, то Сумкинсами — но как из Рохана можно получить Ристанию?
Я думаю, все помнят уже ставший мемом перевод фразы "Boromir smiled", где авторы разных переводов изощрялись — то он превозмогал боль, то обессиленно вздохнул, и так далее. Но это же не единственное место. Вот прямо классическая иллюстрация — когда, еще путешествуя по Ширу, хоббиты впервые встречают черного всадника и Сэм вспоминает, что такой всадник разговаривал с его отцом.
Оригинал на английском:
‘I have only just remembered, sir. It was like this: when I got back to our hole yesterday evening with the key, my dad, he says to me: Hallo, Sam! he says. I thought you were away with Mr. Frodo this morning. There’s been a strange customer asking for Mr. Baggins of Bag End, and he’s only just gone. I’ve sent him on to Bucklebury. Not that I liked the sound of him. He seemed mighty put out, when I told him Mr. Baggins had left his old home for good. Hissed at me, he did. It gave me quite a shudder. What sort of a fellow was he? says I to the Gaffer. I don’t know, says he; but he wasn’t a hobbit. He was tall and black-like,and he stooped over me. I reckon it was one of the Big Folk from foreign parts. He spoke funny.
Первый вариант перевода — довольно корректный, надо признать:
— Да я только сейчас вспомнил, хозяин. Это вот как было: когда я бегал вчера вечером к себе в норку отдать ключи, мой Старик сказал мне: «Привет, Сэм! Я думал, ты утром ушел с господином Фродо. Тут странный чужак спрашивал господина Торбинса из Торбы-в-Холме, вот только сейчас ушел. Я его в Бакбург послал. Совсем он мне не понравился. Он, кажись, здорово расстроился, когда я сказал, что господин Торбинс навсегда уехал из дому. Он на меня прямо зашипел. Меня аж дрожь пробрала». «А что это был за тип?» — спрашиваю я. «Не знаю, — говорит он, — но не хоббит. Он высокий и черный; когда говорил, нагнулся. Наверное, огромина из-за границы. Выговор у него странный»
Конечно, есть вопросы — почему надо было "dad" переводить как "Старик", а не "отец", почему "strange customer" стал "странным чужаком", а не просто "странный человек", зачем английское Bucklebury стало континентальным Бакбургом, к чему просторусское "кажись" там, где можно употребить "кажется" и так далее, но в целом не особо искажено.
Второй вариант:
– Да забыл я, сударь! Забыл, из головы вылетело, вроде как затмение нашло! Вчера вечером, когда я к нашей норе вернулся, старик мой мне и говорит: «Эка, Сэм, – говорит, – ты тут? А я-то думал, вы с господином Фродо с утра ушли, то-то, смотрю, ключи не несут… Тут, слышь-ка, один странный тип выспрашивал меня про господина Сумникса из Засумок. Вот только что я его в Заскочье спровадил. Чего мне в нем не понравилось, в толк не возьму! А-а! Вот! Я как сказал ему, что господин-то Фродо, мол, усадьбу свою оставил и уехал, так он зашипел аж! Жутко так мне стало!» Я, значит, спрашиваю старика моего: «А какой он из себя-то?», а старик и говорит: «Ну уж не хоббит, это точно! Высокий, черный такой, а лица не видать. Надо быть, из Верзил чужедальних, и говорит чудно!»
Обратите внимание — уже Сэм не просто "только что вспомнил", а "забыл". Вообще-то, это разные действия. Но причем тут "затмение нашло"? В кого превратился старый хоббит, который вдруг говорит "Эка, а я-то думал" и удивляется, что ключи не несут? А еще старичок стал склеротиком, восклицая "Чего мне в нем не понравилось, а?".
Третий вариант — кстати, вполне пристойный:
— Совсем запамятовал, хозяин! Дело вот как было: воротился я вчера вечером к себе в нору, чтобы ключ оставить, и Старикан мой, значит, говорит мне: «А, это ты, Сэм, — говорит, — а я-то думал, ты еще утром ушел, с господином Фродо. Тут какой-то чужак справлялся о господине Бэггинсе из Котомки. Вот только что, сию минуту. Я его сплавил в Бэкбери. Что-то мне его голос не понравился. Я ему когда сказал, что господин Бэггинс насовсем уехал, так ему это ох как не по душе пришлось! Аж зашипел на меня. Прямо мурашки по спине побежали». — «А он какой был, парень-то этот?» — спрашиваю. — «Да кто его разберет! Одно скажу, не хоббит. Ростом жердина, сам черный, так и навис надо мной. Сразу видно — не отсюда. Из Больших, наверное. Выговор у него еще такой потешный…»
Хотя все равно непонятно, почему опять "а я-то думал". И видна непоследовательность — фамилия Бэггинс не переведена, зато название дома переведено и полностью потеряло связь с фамилией владельца.
Ну, и наконец победитель:
– Да я только сейчас вспомнил, простите, сударь, великодушно. Оно ведь как было: я давеча к моему старику с ключами, а он мне и говорит: «Вот тебе раз, – говорит, – а я-то, дурак, думал, что ты уехал с господином Фродо нынче поутру. Тут, понимаешь, приставал один: куда, говорит, делся Торбинс из Торбы-на-Круче? А куда ему деться, уехал, и все тут. Я и послал его в Кроличью Балку, но он мне, понимаешь ли, здорово не понравился. Уехал, говорю, уехал, господин Торбинс и обратно не будет. Так он на меня, представляешь, зашипел, ровно змей». – «А он из каких был-то?» – это я у отца спрашиваю. «Да кто его знает, – говорит, – только уж точно не хоббит. Высокий такой и черный, наклонился надо мной и сопит. Небось дальний, из Большого Народа. Выговор такой шепелявый»
Тут старик хоббит выглядит натуральным героем русских сказок — кажется, что он сейчас в стиле "Морозко" выдаст "Дурень старой, голова с дырой". Собственно, он так и говорит — "а я-то, дурак", постоянно употребляет "понимаешь" — хорошо хоть, что переводчик не стал из него делать сибиряка и заставлять говорить "понимаишь". Зато приплел каких-то змей и заставил назгула сопеть и шепелявить.
В общем, теперь я читаю "Властелина Колец" на английском. Как обычно, это не так быстро по сравнению с родным языком, но, по крайней мере, достоверно.
P.S. Здесь, конечно, напрашивается минутка русофобии — ну почему вот эта безудержная стилизация под русские народные сказки неизбежно заканчивается переводом фразы “I thought you were away with Mr. Frodo this morning.” как “А я-то, дурак, думал, что ты уехал с господином Фродо нынче поутру”?
Когда-то давно — году в 1989-м, — в научно-популярном журнале для подростков “Квант” я прочитал интервью с ректором МФТИ, куда даже готовился поступать. Среди прочего ректор упоминал, что, будучи на экскурсии в Париже, видел подлинный королевский указ Людовика XIV о тюремном заключении одного из дворян. Мол, его поразило то, что абсолютный монарх своей единоличной властью (это мы сейчас понимаем, насколько не абсолютной была власть даже у того же Людовика) заключает своего подданного в Бастилию, может быть, пожизненно, но при этом в указе перечисляет все его титулы — граф такой-то, барон такой-то и прочая и прочая. “А у нас что в это время, — продолжал ректор, — “Ивашку-дьяка с раската сбросить”.
Ну, или “А я-то дурак” и прочие чудеса перевода, глубоко укоренившиеся в подсознании.
Я думаю, часть проблемы в том, что эти переводчики (или издатели, которые им перевод заказывали) воспринимали Властелина Колец как сказку для детей. В этом контексте перевод традиционно подразумевает адаптацию под местную культуру целевой аудитории. Это, конечно, достаточно старомодный подход, который многие издатели перестали применять примерно на рубеже веков, по мере того как глобализация дошла и до молодой русскоязычной аудитории — например, с Гарри Поттером таких диких перевираний оригинала уже не было (хотя и там встречались странности типа "профессора Снегга" вместо английского Snape).
Я читала Властелина Колец когда мне было, кажется, 10 (это было начало 2000-х), и уже тогда все эти Торбинсы меня раздражали.